НАРЕЧЕНИЕ ИМЕНИ

В пустыне Негев, среди красноватых высоток, которые для холмов слишком уж круты, а для гор,- низковаты, жил акомис. Вы знаете кто такой акомис? Если нет, представте себе золотистого плюшевого ежика из Диснеевской мультяшки, которому какой-то шутник пришпандорил мышиный хвостик,- вот и получится наш герой.

Жил акомис в маленькой уютной долине, где на отвесном склоне сочился солоноватый родничок. Впрочем, ему самому не было до родничка никакого дела,- летом в Негеве по утрам такие росы, что хватает не только небольшому зверьку,- но и пустынным лисичкам- фенекам, а зимой, в период дождей,- главная проблема,- не оказаться во время ливня в низинке,- обидно, знаете-ли утонуть посреди пустыни. Зимой малыши отьедаются на сочных травах, ищут жирных сухопутных улиток, которыми в эту пору покрыты все кусты сведы и тамариска, выкапывают докие луковицы, а летом, в засушливый период приходится довольствоваться тем, чтоа есть,- горьковатым веточками солянки да полыни, и ловить больших, неуклюжих жуков.

В долине жило много акомисов, но так уж вышло, что наш герой поселился на самом краю, и поэтому он первым заметил пришедших в пустыню людей. Конечно, двуногие великаны не в первый раз объявлялись у солоноватого родничка,- не раз и не два наведывались в эти края бедуины, со своими полошливыми прожорливыми овцами, непоколебимыми в своей благоглупости верблюдами и злыми рыжевато-серыми собаками-кнаанками. Тогда нужно было быть очень осторожными, чтобы не попасть на зуб вечно голодных псов, но бедуины приходили и уходили, а пустыня оставалась.

Новые люди были совсем не похожими на бедуинов. У них не было овец и собак, а вместо верблюдов,- несколько громко рычащих и странно пахнущих повозок. Они не стали разбивать шатры, а вместо этого обнесли кусок пустыни колючей проволокой (это они ее так называли, хотя, откровенно говоря, по сравнению с соседями акомисов,- дикобразами,- эти железные нитки скорее следовало бы назвать лысыми, да и у самих лмышеежиков╗ колючки были куда погуще, правда не такие жесткие), а потом собрали из привезенных с собой деталей какие-то домики. Собрали, и начали жить.

Потом приехали бедуины. Они долго кричали, даже немного постреляли, но наконец им надоело шуметь, и они убрались прочь, со своми овцами, верблюдами, и, главное,- кнаанками. Бедуины уехали, а странные люди остались.

В душе каждого акомиса живут две основные страсти. Им мало только есть, спать и плодиться, как их соседям и родичам,- дикобразам, псаммомусам или мерионусам. От рождения каждому колючему мышонку достается огромная любовь к танцам, и столь же огромное любопытство. Как они помещаются в крохотном зверьке,- не знаю. Наверное, все-таки не помещаются, потому, что больно уж они заметны. Почти каждую ночь, особенно когда светит полная Луна, пляшут на пустынной глине колючие лЯко Мыши╗, прыгают, вертят сальтоЕ Кажется, еще миг, и зверьки просто взлетят, и будут порхать над остывающими камнями, словно маленькие, хвостатые феи. Но это танцы, а что до любопытства, то достаточно увидеть лобастую, чуть вытянутую мордочку зверька, заглянуть в его черные озорные глазенки, чтобы понять,- от этого искрящегося взгляда никто и ничто не укроется.

Естественно, наш герой сразу приметил новых людей. И не только приметил,- отправился с визитом. Собак у пришельцев не было, и поэтому ничего не помешало хвостатому гостю пробраться прямо внутрь сборного домика, а когда ему удалось обнаружить в углу сухую корочку хлеба он окончательно решил, что экспедиция удалась.

-Ша, товарищи,- поднял голову один из поселенцев- Вы слышите? Это же мышь!

Все прислушались,- и на самом деле, где-то под книжными полками слышалось тихое, но такое знакомое поскрипывание. Определенно мышь! Словно где нибудь в родных Лядах или в Дрогобыче.

-Действительно, мышка,- почему-то шепетом сказала красавица Лея.- Словно дома.

-Теперь наш дом тут!

-Это уж точно, раз мыши завелись,- значит дом!

-Хотел бы я знать, чему вы все тут радуетесь?- тряхнул косматой бородой Аврумэлэ,- Мышка-Шмишка! Вот погрызет она нам все книги,- будете знать.

-Ой,- испугалась Мира,- А что же делать? Где нам взять кота посреди Негева?

-Какого кота! Коты остались там, в Изгнании! Здесь на Земле Израиля, мы должны жить по-новому.

-Знаешь, Аврумэлэ, никогда не думал, что коты,- признак Изгнания! Выходит первым техническим достижением обновленого Народа Израиля в Земле Израиля должна стать мышеловка?

-И нечего смеятся, Додик! Да, именно мышеловка. Если хочешь знать, это даже символично! Мы отказываемся от всего старого, пропахшего захолустьем и отсталостью нищего местечкаЕ

-Например от котаЕ

-Да, и от кота тоже!

Если бы наш акомис понимал, о чем говорят эти люди он бы, наверное поскорее ушел назад в пустыню, но увы, животным не дано понмать человеческую речь. Да и где там ее понять бедным лмышеежикам╗, когда даже мы сами не всегда понимаем друг друга.

На следующую ночь зверек обнаружил под книжным стеллажами небольшой сетчатый ящичек, из которого очень вкусно пахло. Не ожидая ничего плохого, ведь поблизости не было ни фенеков, ни хорьков, ни даже собак, он юркнул внутрь и вцепился в кусочек лепешки, обильно смоченный оливковым маслом. Хлопнула дверца.

-Смотрите, мышь попалась!- завизжала наутро Сарочка,- Ой нет это не мышь!

Действительно,- хвостатый пленник лишь отдаленно напоминал обычную мышку. Дело даже не в том, что он был совсем не серым,- в золотистой шерстке были ясно видны черные тонкие колючки.

-Аврумэлэ, кто это?

Бородач взял в руку мышеловку.

-ГмЕ Думаю это не мышьЕ

-О,- усмехнулся Додик,- Никогда не слышал о таком животном: лНемышь╗. Это что, тебя в Университете так научили?

-Не вижу ничего смешного,- обиделся бородач,- Во первых мне удалось закончить только два курса, а во-вторых,- я учился на врача, а не на мышеведа. Какой-нибудь местный зверек.

-Пусть так, но как его называть? Раз один пришел в дом,- могут появиться еще. И вообще, должны же мы знать названия местных животных!

-Спроси у бедуинов,- они, наверное знают.

-Они, если и знают,- то по-арабски, а мы должны найти его название на иврите, на нашем возрожденном языке!- нахмурилась Мира.

-Ну тогда, поезжай в Иерусалим,- может там, в Университете кто-нибудь тебе скажет.

-И поеду! Додик, ты должен сделать клетку. Небольшую, но удобную, с домиком, где бы малыш мог спрятаться! И прекратите кричать, вы что не видите, он боится.

-С домиком? А может еще с фонтаном и садом? Не много ли чести какому-то мышонку?

-Но ты же сам видишь, это совсем не мышь. И вообще, он мне нравится,- очень симпатичный зверек.

Додик только плечами пожал, и пошел делать клетку.

Дорога в Иерусалим в те времена была опасной. Дважды джип, на котором ехали Мира и Додик (естественно, нельзя же было отпустить девушку ва дорогу одну!) обстреливали с высоток какие-то арабские банды, но видимо Бога решил, что стремление двух неверующих в Него потомков еврейских праведников, узнать как называется на Святом Языке неведомый зверек,- достаточное основание для маленького чуда,- в Иерусалим первопоселенцы Негева доехали целыми и невредимыми.

Доктора Шмулинсона, единственного на то время на всем Ближнем Востоке специалиста по пустынным грызунам, молодые киббуцники застали за обедом. Гостеприимный хозяин не пожалел для гостей пары чашечек кофе и бутербродов:

-Ну конечно, наука давно знает об этом животном! Это, молодые люди, Акомис Каиринус, или, по английски, Спайни маус. Великолепный экземпляр.

-Спайни маус? Профессор, а как он называется на иврите?

Доктор Шмулинсон только руками развел:

-Понятия не имею. Возможно, что никак. Вам, молодые люди лучше обратится на кафедру языка Иврит, может там кто-нибудь поможет. Хотя я лично предпочитаю латинские наименования, путаницы меньше. Кстати, я вижу вы кормите его хлебом,- это, конечно, можно, но предпочтительнее все-таки зерном, овощами, фруктами, с добавкой небольшого количества животных кормов. Вот смотрите,- и профессор протянул зверьку кусочек варенной курятины. Зверек осторожно подошел к решетке, обнюхал угощение, деликатно взял его маленьким ротиком, и, усевшись на задние лапки приступил к трапезе.

-Ой, да он почти ручной!

-Не думаю,- возразил ученый,- Хотя и особого страха перед человеком, не испытывает, так, что, полагаю, приручить его будет не сложно.

-Да не собираемся мы его приручать!- возразил Додик,- Нам бы только узнать как он правильно называется.

-А почему бы и не приручить,- возразила Мира,- Посмотри, какой он хорошенький!

-лХорошенький╗! А какой от него прок? Может его доить можно? Или он шерсть дает? Совершенно бесполезная тварь!- возразил юноша.

-Ну и что!

-Да таким как ты только дай волю! Сначала это колючее недоразумение, потом,- всякие канарейки пойдут, кошечки, мопсикиЕ В нашем новом государстве не должно быть места всей этой мещанской чуши!

-А вот тут, позвольте с Вами не согласится!- вмешался профессор,- Думаю, было бы неплохо, во всех киббуцах, мошавах, а тем более городах организовать свои зоопарки, пусть даже небольшие, или хотя бы живые уголки.

-Зачем?

-А хоть для того, чтобы дети знали, кто живет рядом с ними. Вы не поверите, до какого уровня доходит порой зоологическое невежество! Некоторые даже мерионеса от обычной песчанки отличить не могут!

Додик почему-то покраснел, а Мира ехидно добавила:

-Точно! Или акомиса от мыши!

-Вот именно! Ну а в отношении названия этого зверька на иврите,- обратитесь к филологам.

Но и на кафедре языка Иврит колючий зверек вызвал немалое удивление.

-А знаете, молодые люди, полагаю у вашего питомца пока просто нет еврейского имени. Ни в Танахе, ни даже в Талмуде он, по-моему не упоминается.- заявил профессор, почесав макушку под черной ермолкой.

-Так что же делать?

-Нужно найти для него имя.

-Как? Что, просто как-нибудь обозвать и все?

-Ну нет. Иврит,- язык строгий, математически точный. Есть определенные модели, по которым строятся новые слова.

-А как построить имя для акомиса?

-Ну уж во всяком случае не лАкомис╗,- слишком латинизировано. И вообще, создание новых слов, дело ответственное. Придется созвать небольшое собрание.

Через полчаса, лбезымянный╗ зверек, ничуть не смущаясь, что он не упоминается ни в Торе, ни в Пророках, ни даже в Мидрашим, уплетал кусочек сладкого яблока на глазах весьма ученого собрания, а несколько докторов филологии шепотом, чтобы не спугнуть малыша, спорили как же его назвать:

-Вы уверены,что это не упоминыемый еще в Хумаше Хомэт?

-Не исключено, но видите-ли,- это имя уже занято! Так еще в прошлом году решили называть одну из ящериц.

-ЖалкоЕ А так, по виду,- типичный хомэт. Я даже не предстявляю себе более хомэтистого хомэта! Может все-таки так его и назовем?

-Нельзя, будет путаница!

-Ну, тогда можно взять арамизированную форму, например лХамта╗

-Только не лхамта╗!- возразил тот, с кипой,- Это на иврите выглядит как слово женского рода,- а вы только посмотрите на зверька. Крепенький, плотный,- ничего женственного!

Спор продолжался больше часа. Ученые языковеды листали толстенные томы, чертили какие-то схемы и спорили, спорили, спорили. Объект их исследований успел уже слопать кусочек яблока, смешно изгибаясь, почистить шубку (и колючки ему, как выяснилось, при этом совсем не мешали) и даже попытался тяпнуть одного из профессоров, который отстаивая свою точку зрения слишком самозабвенно тыкал пальцем в решетку: лНу вы посмотрите, как он ловко лазает! Типичный лДардер╗!╗, из чего ученые сделали вывод, что имя лДардер╗ зверьку не понравилось. Наконец, через два часа споров и препирательств, в результате голосования было принято решение,- имя неведомого ранее Гебраистике животного: лКоцТан╗, от лКоц╗- колючка. По крайней мере именно за это наименование высказалось большинство участников совещания, правда ни Миру, ни Додика, ни даже самого лКоцТана╗ к голосованию не допустили.