НА БЫЧЬЕМ ФОРУМЕ.

Рим первого века до нашей эры мог показаться самым сумбурным и бестолковым городом на свете,- огромная площаль на семи холмах над Тибром была застроена, казалось, без всякого толка и плана. Но это, только на первый взгляд,- на самом деле, и здесь, как и во всем Римском Мире,- существовал свой строгий порядок. Знать селилась в раскошных домах Палантина и в загородных виллах, люди победнее,- в Субуре,- на нижних этажах инсул, голодранцы, из тех, кого считали по головам во время переписи, и кто при необходимости, мог рассчитаться с кредиторами только одним, пусть бесценным, но вместе с тем твердо оцененным имуществом,- детьми,- в верхних квартирках и комнатушках. Правда был еще один слой населения, который никто и учесть никогда не мог,- нищие, беглые рабы, италики, нелегально проникшие в город, в поисках легкого куска хлеба, мелкие воришки,- им гордый Рим оставил от своих щедрот место в порту, под Большой Клоакой, там где ее зловонные потоки вливаются в мутный Тибр, и задворки Бычьего Форума, своего рода города в городе, где в сотнях лавок торговали самым разнообразным мясом,- от жирных фазанов и откормленных в горшочках сонь для пиров богатых патрициев и римских банкиров, до жертвенных животных и вонючей, засиженной мухами требухи. Впрочем, из всех этих трех убежищ для нищеты и золотухи, на долю бездомных животных оставался только Бычий Форум, где горы гниющих кишок худо бедно но могли прокормить тысячи тощих собак, кошек, и не менее тощих и одичавших представителей рода человеческого.

Жизнь на Бычьем Форуме, на первый взгляд, строилась совсем по другим законам, чем в более «цивилизованных» частях мегаполиса, но, только на первый взгляд. Там, как на Верхнем Форуме, где на своих курульных креслах заседали гордые сенаторы,- в принципе действовал тот же беспощадный закон,- сильный грабил слабого, и что из того, что на Бычьем Форуме, борьба шла из- за куска печенки или воловьего сычуга, а на настоящем,- из-за провинций, имнений и должностей,- и в том и в другом случае проигравшего ждала смерть,- не от клинка,- так от голода. И хоронили неудачников одинаково,- сбрасывая в Тибр, только неудачники римского дна, чаще всего отправлялись в последний путь целиком, а поверженные сенаторы,- безголовыми.

Люпус долго и трудно привыкал к новой жизни. Нет, дело было даже не в том, что он лишился гарантированного пайка и крыши над головой, и не в том, что долго не заживало раненое плечо,- альпийские собаки прирожденные бойцы, они легко выдерживают голод, холод и боль,- Люпус лишился Хозяина. Человеку трудно понять, что значит для собаки остатся без Господина и Повелителя,- ведь это для нее и Вождь и Родитель и Бог,- три в едином лице. Хорошо еще что внушительные размеры пса, его черная шерсть и сияюще-белые клыки внушали противникам и соседям невольное уважение. Впрочем, примерно через неделю после появления на Бычьем Форуме новичка, два кудлатых пса все-таки решили поставить его на место,- но когда один из них покатился на кучу требухи с разорванным горлом,- отстали, признав за пришельцем право «граждансва». Люпус бродил по задворкам, всегда насупленный и готовый к драке, вызавая невольный страх даже у мясников,- всемогущих хозяев этого, пропахшего кровью и падалью,  мирка. Однажды, правда молодой Руфус Карнивус, сын Бальба, одного из местных богатеев, швырнул в него тяжелым молотом, которым оглушал перед забоем больших самнийских быков,- и даже уверял, что попал, но черное стралище продолжало, как ни в чем не бывало бродить по вечерам собирая на мусорных кучах свою долю отбросов.

-Это не пес!- доказывал Руфус во время попоек в таверне,- Говорю же,- я сам видел, как молот хряснул его по башке! Этого удара хватило бы даже волу-трехлетке,- а ему хоть бы что. Только глянул на меня, и зарычал так, что просто кровь в жилах застыла.

-И впрямь,- не собака!- соглашались собутыльники,- Мало ли кто может бродить по ночам по Форуму! Не иначе,- восставший из гроба мертвец,- Ларв, или даже сама Немезида!

И отчасти, они были правы,- после гибели Хозяина единственное чувство, которое еще заставляло Люпуса дышать, есть и жить, в конце концов, была именно жажда мести. Пес запомнил, кто виноват в том, что с ним приключилось,- ничтожный человечишко Бурдюк, Человек с Мечом и еще один чужак, который тоже был в доме, его с Хозяином доме, когда все случилось.

Рим,- большой город, но даже в нем,- неизбежны случайные встречи. Хотя, как знать, случайные ли, может прав был старик, хозяин небольшой обжорки возле чахлого масличного дерева, который каждый вечер выносил из своей лавчонки два блюда рубцов,- одно варенных,- для нищих людей, другое сырых,- для собак и кошек, когда говорил:

-Ничего в мире не проходит бесследно, ни добро ни зло. Все записывается в книгу, всему ведется учет, и все живущие дадут полный отчет за свои дела, впрчем кто его слушал, этого чудака, ведь он даже не был римским гражданином, но, наверное, так оно и есть, ведь не случайно же однажды, шатаясь по задворкам своего Рима Люпус наткнулся на ненавистный запах, а на утро, в одном из переулков, обнаружили  обглоданный труп молодого Пия Септимия,- одного из стражников Претории, того самого, третьего, который помогал в далекий январский вечер увязывать в узлы невеликое богатство Луция Постумия, бывшего центуриона и ветерана марианских когорт, а ныне,- казненного врага Рима, внесенного в проскрипции. Жители Бычьего Форума, конечно, посокрушались по случаю безвременной гибели молодого муниципала, которому всего-то не хватало пары тысяч сестерциев, для того, чтобы войти в сословие всадников, но откровенно говоря не очень и удивились,- ну напился до беспамятства, ну заснул,- вот собаки и погрызли. Бывает,- в прошлом году Лютеция по пьяной лавочке вздремнул загоне,- и что,- привезенные из Марсии борова до смерти заели молодого мясника.

Шло время. Убралась в Альпы унылая холодная зима, настал теплый Март,- месяц весны и возрождения, и даже на задворках Бычьего Форума показались маленькие белые цветочки. Настала пора собачьих свадеб, но Люпусу, казалось не было до этого никакого дела,- черный и мрачный он все так же бродил неприкаянной тенью, и казалось, ни один лучик света не проникал в его бездонные глаза, где навсегда поселились Ночь и Мрак. С началом весны, он стал только еще беспокойней, и нередко покидал Бычий Форум, показываясь то в Субуре, то даже на Палантине. Некоторые уверяли, что сами видели как в полнолуние на Терпейской скале, выл над обрывом огромный черный пес, старый Метуллий, вроде даже однажды повстречал его выходящим из пещеры Сильвана,- стариного, еще альбийского божества лесов и дикой природы, которому вплоть до времен Транквиния Гордого приносились человеческие жертвы, но старому пропойце мало кто верил. Впрочем, весь Бычий Форум, не спорил с тем, что черный пес,- не обычное животное. Особенно в этом уверились, когда Вифиний Крокус однажды застал его даже на пепелище Храма Юпитера, одном из старейших святых мест Рима, еще доцарских времен.

-Неспроста это, ох неспроста,- рассуждали доморощенные прорицатели.- Ведь это именно в Храме Юпитера Великого и Высочайшего хранились Сивилловы Книги.

-Так ведь они сгорели при пожаре!- возражали маловерные.

-Ну и что! Разве посланцы Эреба не умеют читать по пеплу? Попомните мои слова,- вещал Вифиний,- Не случайно он шастал по развалинам, ждет черная бестия своего часа!- и делал знак от дурного глаза и всяческого зла.

Только раз за эту весну, проснулись в глазах одиного пса теплые искорки. Это было уже в начале Апреля, когда солнце пригревало особенно радостно и ласково, так, что даже зеленые мухи над кучами тухлятны казались в солнечных лучах невиданными драгоценностями из заморских краев, и над ажурными метелками пастушьей сумки иногда можно было увидеть белоснежных бабочек. Люпусу, как раз удалось стащить из одной лавочки на лестнице Бычьего Форума большую баранью кость, и он удобно устроившись под раскидистым терновником методично перемалывал крепкий мосол своими мощными зубами, когда из-за угла сарая показался крохотный щенок. Пушистый, по-младенчески пухленький, он с детской непосредственностью подошел к грозному псу, и усевшись на толстенький задик задорно тявкнул.

Люпус удивленно взглянул на наглеца, выпустив на мгновение добычу из пасти. Щенок тут же, подскочил поближе, вцепился крохотными, еще не до конца прорезавшимися зубенками в костомаху, и с трудом, смешно пятясь, поволок ее в сторону. Черный гигант не мешал. Он долго и задумчиво глядел на дерзкого молокососа, потом встал, ткнул крошку большом блестящим носом. Малыш попытался изобразить рычание. Люпус вздохнул, провел по спинке озорника своим огромным, жарким языком, и поплелся прочь,- в свое логово.

На следующую ночь Черного Пса на Терпейской Скале увидели уже стражники- преторианцы. Страшный зверь стоял на фоне звездного неба, запрокинув голову, словно выл,- но ни одного звука не было слышно, только свист ветра и шум крови в ушах.

Hosted by uCoz